Рекс Стаут - Прочитавшему — смерть [= Убийство из-за книги, Убийство по правилам]
Он стоял, задыхаясь от злости и не сводя с меня горящих ненавистью глаз. Я был между ним и дверью. Он повернулся, подошел к креслу и сел. Я остался стоять.
— Они появятся минут через пятнадцать, — объяснил я. — Почему бы нам пока о чем-нибудь не поговорить?
Молчание. Челюсть у него как заклинило. Прислонившись к дверцам стенного шкафа, я разглядывал его.
Прошло, пожалуй, целых полчаса, пока не раздался стук в дверь. Я открыл, они вошли, и будь я проклят, если последним из них не оказался Гибсон. Проходя мимо меня, он усмехнулся. Оставив дверь отворенной, я обошел их и рассмотрел как следует.
— Меня зовут Фил Буратти, — представился жилистый человек с орлиным носом. — Я за старшего.
— Отлично, — сказал я ему. — Вам следует только не упускать из виду вот этого субъекта, — ткнул я пальцем, — и больше ничего. Это Джеймс А. Корриган, адвокат из Нью-Йорка. Он вот-вот уходит. Поскольку он вас знает, можете держаться к нему ближе. Звоните мне прямо сюда.
— Следить за ним? — выпучил глаза Буратти.
— Да. Смотрите, не упустите его из виду.
Гибсон заржал так, что задрожали стекла. Корриган встал двинулся к двери. Ему пришлось пройти между мной и этими троими, и он проделал это с достоинством. Он вышел. Тройка не двинулась с места.
— А вы чего ждете? — спросил я — Гончих, что ли?
— Идиотство, — прокомментировал Буратти. — Пошли, ребята.
Он вышел первым, а за ним двое других.
Закрыв дверь, я опустился в кресло. Прежде чем позвонить Вульфу, мне хотелось подумать, не глупость ли я совершил, позволив Корригану увидеть меня. Я посмотрел на часы: 12.30. Значит, в Нью-Йорке 3.20. Я пришел к выводу, что действовал я, пожалуй, не очень разумно, но признаваться в этом нет нужды, и решил звонить. Линия была занята. Конечно, звонить в эту пору, когда Лос-Анджелес и Голливуд хотят поговорить с Нью-Йорком до обеда, а Нью-Йорк желает побеседовать с побережьем после обеда, было чистым безумием. Я сидел, ходил взад и вперед по комнате, опять сидел. Каждые десять-пятнадцать минут звонила телефонистка, чтобы сообщить, что линия все еще занята. Наконец в четверть второго я услышал голос Вульфа.
Я доложил ему о происшедшем, не упуская подробностей. Сказал о визите Корригана к миссис Поттер, о появлении его у Финча в номере, закончившимся небольшим столкновением, о вторичной поездке в Глендейл, где его уже ждал Финч, и о телефонном звонке Финча мне.
— Когда Финч сообщил, что Корриган уехал ни с чем, — продолжал я, — я, естественно, решил, что он вернется в отель и постарается проникнуть к Финчу в номер, чтобы найти рукопись. Стоять у двери снаружи было неразумно, поскольку он меня знает. Я решил притаиться и встретить его в номере, когда он войдет. Он вошел, открыв дверь ключом. Увидев меня, он был потрясен, как и следовало ожидать. Я предложил ему побеседовать, но он не пожелал, поэтому я не сумел выяснить ничего, что могло бы нам помочь. Я позвонил Долману, он прислал мне двоих и гориллу с чувством юмора, и когда Корриган ушел час десять минут назад, эти трое сели ему на хвост. Таков статус кво.
— При миссис Поттер есть человек?
— Да. По-моему, я об этом сказал, Финч.
— Тогда новых инструкций не будет. Оставайтесь на месте.
— Мне бы хотелось еще чем-нибудь его пришпилить.
— У тебя ничего нет. Как альбакор?
— Изумительный.
— Так и должно быть. Звони мне в случае надобности.
— Есть, сэр.
Он повесил трубку. Все в мире относительно. Если бы я признался, что Корриган застал меня врасплох, не миновать бы мне накачки. Размышляя по этому поводу, я подошел к окну посмотреть, идет ли еще дождь, как зазвонил телефон. Это был Буратти.
— Мы в аэропорту, — доложил он. — Он направился прямо сюда. Вы сказали, что можно держаться поблизости, поэтому я стоял прямо за ним, когда он попросил билет на первый же рейс в Нью-Йорк. Первым оказался самолет компании «Транс Уорлд Эйрлайнс», который вылетает в пять, и он взял билет. Сейчас он в телефонной будке, кому-то звонит. Нам лететь в Нью-Йорк с ним?
— Нет, не надо. Хотелось бы захватить с собой Гибсона, но здесь, наверное, без него не обойтись. Возьмите мне один билет на тот же рейс и подождите меня в аэропорту. У меня еще кое-какие дела, поэтому наберитесь терпения. Есть шанс, правда, небольшой, что он может что-нибудь придумать, так что не упускайте его из виду.
Я повесил трубку, а потом позвонил в Глендейл. Мне, вероятно, не суждено больше встретиться с миссис Поттер, но поговорить-то с ней я, по крайней мере, могу?
17
Где-то над Нью-Мексико или, может, над Оклахомой я стал сомневаться, правильно ли поступил, взяв билет на тот же самолет, что и Корриган. Вполне можно было лететь и на следующем. А сейчас, сидя на месте пять (а он — на четырнадцатом, позади меня), я никак не мог заснуть. В подобной ситуации логика беспомощна. Если следовать логике, то вряд ли он в полном пассажиров самолете прошел бы по проходу и воткнул в меня нож, в особенности, видя, что при мне нет ни портфеля, ни достаточно объемистой папки, куда можно было бы поместить рукопись романа, но тем не менее спать я не мог и меня раздражало, что он сидит сзади. Я хотел было предложить ему поменяться местами, но сам же отверг это предложение.
Это была долгая и утомительная ночь.
В аэропорту «Ла гардиа», где мы приземлились утром, строго по расписанию, он меня опередил и, схватив свой портфель, побежал к такси. Я же, прежде чем получить чемодан, зашел в телефон-автомат и, позвонив Фрицу, предупредил, что буду завтракать через тридцать минут, и попросил приготовить побольше теста. Когда мое такси переезжало через Куинсборо-бридж, я впервые за четыре дня увидел солнце.
Вульф утром спускался только в одиннадцать, побывав уже у себя в оранжерее, но Фриц встретил меня так, будто я не был дома целую вечность. Распахнув входную дверь, он выхватил у меня из рук чемодан, повесил мои шляпу и плащ на вешалку и прошел прямо в кухню, где тут же поставил на огонь сковородку. Я сидел на высоком стуле, попивая апельсиновый сок, когда услышал шум лифта и через минутку в нарушение всех правил в кухне появился Вульф. Я отнесся к этому с пониманием и с почтением пожал поданную мне руку. Мы обменялись подходящими к случаю замечаниями, и он сел. Кухня — это единственное на свете место, где он не возражает усесться на стул, хотя его зад явно на сиденье не умещается. Я занял свое место за столом, и Фриц бросил мне на подогреваемую снизу тарелку первый блинчик.
— Он похудел, — сказал Фриц Вульфу. Фриц уверен, что без него мы оба через неделю умерли бы с голоду.
Вульф согласно кивнул и сообщил мне новость.
